Вот это сноб!  - Ви Киланд

Когда мы закончили, я действительно почувствовала себя спокойнее.

Женщина протянула мне бутылочку воды, которую достала из сумки.

– Вы местная?

– Нет. Я приехала на неделю из Нью-Йорка.

– Мне всегда хотелось поехать в Нью-Йорк! – сказала девочка, повернувшись к матери.

– Возможно, мы с папой сможем отвезти тебя туда на следующий год.

В глазах девочки засветилась радость.

– Правда?

– Вы часто путешествуете семьей? – спросила я.

– Только короткие поездки на уик-энд. Мы с мужем делим опеку над Хлоей с ее матерью.

Я чуть не подавилась водой.

– Вы сказали Хлоя? – Я повернулась к девочке. – Тебя зовут Хлоя?

– Угу. – Она улыбнулась.

– Какое красивое имя.

– Спасибо.

Снова повернувшись к женщине, я задала следующий вопрос:

– То есть… Вы ее мачеха?

– Да.

– Вау. А я подумала…

– Что она моя дочка? Потому что мы с ней близки?

– Да.

– Что ж, вы не ошиблись. Она моя дочь. Я считаю ее моим собственным ребенком, пусть у нас нет с ней кровной связи.

– Мне повезло, у меня две мамы, – добавила Хлоя.

Я кивнула.

– Да, это так.

– Ну, нам пора бежать. Хлоя занимается балетом. – Женщина протянула мне руку. – Кстати, меня зовут Наташа.

Я пожала ей руку.

– А я Сорайя.

– Очень рада была познакомиться с вами, Сорайя.

Надеюсь, вам понравится Хермоса-Бич.

– Может быть, мы увидимся в Нью-Йорке в следующем году! – воскликнула Хлоя, подпрыгивая на месте.

Я улыбнулась:

– Может быть. Еще раз спасибо за урок йоги.

Снова оставшись в одиночестве на песке, я задумалась над тем, что значила эта встреча. В дни, предшествовавшие моему расставанию с Грэмом, я искала знаки, подтверждавшие то, что я поступаю правильно. Сегодня я вообще не искала никаких знаков, и этот разговор ударил мне в лицо словно тонна кирпичей.

Хлоя.

Какое совпадение.

Я никогда раньше не думала, что ребенок может воспринимать появление мачехи как приобретение еще одного родителя, а не как потерю отца, ушедшего к другой женщине. Мой собственный опыт руководил моими решениями. Тереза никогда не пыталась узнать меня, не говоря о том, чтобы вести себя как вторая мать. Она ни разу не попыталась включить меня в то, чем занимались мой отец и ее дочери. Но со мной и Хлоей все было бы иначе. Почему я никогда не рассматривала ситуацию под этим углом? Страх, стресс и чувство вины ослепили меня. И только теперь я посмотрела на происходящее с другой точки зрения. Но было уже слишком поздно.

* * *

Ближе к вечеру мы с Делией расслаблялись в гостиной, где работал кондиционер, после дня, проведенного на пляже.

Я импульсивно взяла телефон и открыла обмен сообщениями между мной и Грэмом, просматривая их с самого начала наших отношений. Последнее сообщение было отправлено утром того дня, когда он застал меня с Марко. В нем было всего три слова: Я люблю тебя.

Делия не знала, чем я занималась последние несколько минут. Она, вероятно, думала, что я просто вышла в интернет. Когда Делия заметила, что по моим щекам покатились слезы, она подошла ко мне и неожиданно вырвала телефон у меня из рук.

– Просматриваешь старые сообщения от Грэма? Так и есть! Я забираю у тебя телефон и выключаю его. Я везла тебя в Калифорнию не ради этого дерьма.

– Ты не можешь просто так взять и отобрать у меня телефон!

– Следи за руками. – Она нажала на кнопку отключения. – Назад получишь в Нью-Йорке.

Мой телефон завибрировал в ту минуту, когда я выходил из офиса.

– Привет, Женевьева.

– Почему ты не ответил на мои сообщения?

– Я был занят.

– Я надеялась, что ты сможешь приехать после работы. Нам надо поговорить о том, что произошло между нами.

– Я уже на пути к тебе, чтобы встретиться с Хлоей.

– Хорошо. Увидимся, когда ты приедешь.

Меньше всего на свете мне хотелось обсуждать эту ночь с Женевьевой. Погрузившись по уши в работу, которой я занимался прошедшие две недели, предыдущие два вечера я снова пропустил встречи с дочерью, потому что уходил из офиса намного позже того времени, когда она ложилась спать. Это не должно было произойти снова. Я планировал поужинать с Хлоей, а потом вернуться в офис.

Капли дождя барабанили в окна лимузина. Почти каждый вечер по дороге домой я инстинктивно собирался написать сообщение Сорайе, на долю секунды забывая, что между нами все кончено. Потом где-то в глубине появлялось горькое ощущение реальности и уже не уходило. Меня злило то, что я так доверял ей. После того, что произошло с Женевьевой и Лиамом, я был, вероятно, самым недоверчивым человеком в мире. Но я бы доверил Сорайе свою жизнь. Как я мог не заметить, что приближается катастрофа? Все произошедшее просто не имело никакого долбаного смысла.

– Не знаю, как долго я здесь пробуду, Луис. Я пришлю вам сообщение, когда буду готов отправиться обратно в офис, – сказал я, когда машина остановилась у особняка Женевьевы.

Она встретила меня, взяла у меня пиджак, повесила его и осталась стоять в неловком молчании, теребя жемчуг на шее.

– Насчет той ночи… Я…

– Может быть, мы не будем это обсуждать, пока я не увижусь с дочкой?

– ОК. – Она посмотрела в пол. – Хлоя у себя в комнате.

Малышка играла с кукольным домом.

– Грэм Крекер! Я по тебе скучала.

Нагнувшись к ней и обняв девочку, я сказал:

– Я тоже по тебе скучал, хитрая печенюшка.

– Тебе все еще грустно?

– Ты о чем?

– Из-за Сорайи?

– Почему ты спрашиваешь?

– Ты не так широко улыбаешься, как раньше.

Хлоя была такой проницательной. Судя по всему, она не пошла в своего бестолкового отца. Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы моя дочка думала, что со мной действительно что-то не так или что она в этом виновата. Ломая голову в поисках объяснений, я, в конце концов, решил, что лучше всего быть честным.

– Да, Хлоя, мне немного грустно… И да, это из-за Со-райи. Но последние два дня я не приезжал к тебе не из-за этого. Я работал допоздна, но я больше никогда не буду два дня подряд упускать возможность повидаться с тобой, договорились?

– Мой папочка тоже очень долго работал.